Запущенный в 2013 году на рынке, вроде бы и так не испытывающем дефицита в мессенджерах, Telegram моментально начал менять правила игры, указав сперва, как никто до него прежде, что рядовой юзер ничуть не меньше гика хочет, чтобы его переписка не попала в чужие руки — а значит, что перед ним лежит гигантский свободный рынок для захвата. В ответ мессенджеры, не желавшие этот рынок сдавать, вынуждены были начать вооружаться разными средствами защиты себя и своих пользователей.
А тем временем, «Телеграм» уже отбивал аудиторию у пабликов в соцсетях, и даже начал превращаться в медийную платформу, уводя землю из-под ног у других площадок — от блогов до традиционных медиа; не забывая при этом выкраивать себе кусок за куском. В феврале 2016 года Дуров заявил о 100 миллионах пользователей «Телеграма», а 22 марта 2018 года мессенджер, наконец, достиг «обитаемости» в 200 миллионов человек. И пусть это мизер на фоне миллиардных аудиторий других проектов, среди которых «Телеграм» лишь девятый по количеству активных юзеров:
— зато по совокупности перечисленных факторов, он, наверное, самый влиятельный среди всех. А кто ещё?
- WhatsApp давно не задаёт трендов, копируя лучшее у остальных — например, сквозное шифрование как раз у«Телеграма».
- Facebook Messenger, навязанный фактически силой пользователям соцсети без явного понимания, зачем и для чего, тем более не тянет на лидера — а в вопросах приватности, видимо, за всем «Фейсбуком», валится в аутсайдеры.
- Дальше рынок начинает потихоньку сегментироваться, и если кто-то ещё вызывает громкие эмоции, то это Skype: «Да когда ж он сдохнет-то!», —
- или Viber: «Да-да, как же ты жив ещё!».
Оставляя Telegram единственным претендентом на роль лидера отрасли — как, скажем, Apple в мире смартфонов. И это не только великая сила, но и великая ответственность — именно законодатель должен брать на себя груз трудных, но необходимых для отрасли шагов, как отказ от 3,5 мм джека.
Пока 2018 год для «Телеграма» выходит сам по себе достаточно противоречивым. Отложим сразу в сторону тему ICO и поговорим о насущном.
Атака со всех сторон
Проблемы Телеграма стали прямым следствием его успеха, а вызовы — зеркальным отражением его специфики
Благодаря своей репутации защищённого от взлома продукта, Telegram стал популярен в странах с авторитарными режимами и даже хуже. В Иране, скажем, к концу 2017 года «Телеграмом» пользовалось более 40 млн человек — половина (!) всего восьмидесяти миллионного населения страны. Но уже в январе 2018 года власти Ирана, в процессе подавления беспорядков, заблокировали Telegram и ещё несколько массовых интернет-сервисов и ресурсов.
В России покрытие «Телеграма» далеко не такое тотальное — в сентябре 2017 года Павел Дуров насчитал на родине 10 миллионов пользователей. Но главная российская спецслужба, ФСБ, ещё два года назад, пролоббировав принятие оруэллловского пакета законов Яровой-Озерова, получила право требовать от любых работающих на территории России сервисов «золотые ключики» к любым потайным дверкам — то есть дешифровку любых, на усмотрение наследников Охранного отделения и ОГПУ, проходящих через них коммуникаций. Регламент передачи ключей шифрования был сразу же опубликован ФСБ в приказе № 432.
Для демонстрации серьёзности настроя спецслужб, Роскомнадзору пришлось организовать показательную казнь, в ходе которой под «раздачу» попали множество сервисов и даже одна социальная сеть (LinkedIn).
До «Телеграма» очередь дошла в 2017 году. В сентябре ФСБ обращалась к «Телеграму» за теми самыми «золотыми ключиками» шифрования. Подчиняться их запросам «Телеграм» не стал, за что уже в октябре был оштрафован на 800 000 рос. руб. по закону Яровой. Сразу начав борьбу за обжалование этого решения, «Телеграм» подготовил контратаку, и в декабре 2017-го обратился в Верховный суд России с иском о признании самого приказа 432 незаконным. И уже в этом году, 20 марта 2018 года, Верховный суд по иску «Телеграма» отказал, оставив в силе законность самого приказа и требований ФСБ. В тот же день, 20 марта, Роскомнадзор потребовал от «Телеграма» передать ключи шифрования в течение 15 дней, пригрозив блокировкой на территории России в случае невыполнения данных требований. И этот срок истекает сегодня, 4 апреля.
Помимо государств и спецслужб, «Телеграм» атакует и «внутренняя фронда» — конспирологи. В январе 2018 года российский дизайнер и блогер Артемий Лебедев заявил, что Telegram — это «самый успешный проект российских спецслужб». В своём блоге Лебедев написал следующее: «Сложно описать, сколько ежедневных коммуникаций происходит в Телеграме. Топ-менеджеры крупнейших компаний обсуждают там в частных каналах очень важные проблемы. Чиновники из правительства решают там дела государственной важности. Простые люди создают там частные закутки для обсуждения своих очень личных вопросов». По его мнению, вся эта информация доступна спецслужбам, «всё в Телеграме полностью мониторится кем надо».
Как веб-дизайнер, Лебедев — один из старейшин Рунета, «дедушка российского интернета», пользующийся заслуженным уважением в индустрии. Но как блогер, Артемий — известный провокатор, и тема восхищения спецслужбами тоже не впервые мелькает в его блоге.
Конечно, если 4 апреля «Телеграм» в России заблокируют, то это оставит конспирологов на какое-то время без «еды». Но если Роскомнадзор на это не решится, то у них будет пир, а слух «Телеграм — проект спецслужб» обязательно обретёт серьёзное лицо не тролля, а конспиролога.
И словно не выдерживая груза нарастающего давления, 29 марта, всего через неделю после взятия 200-миллионного рубежа, «Телеграм» «лёг» на территории Европы и России на целых 3,5 часа из-за отключения электричества в одном из его дата-центров. Пользователи стали шутить о тренировочном отключении в России, на что Роскомнадзор отшучивался: «Если вам не терпится заподозрить во всём РКН, знайте – мы тут ни при чём».
К сожалению, Артемий Лебедев не ответил на запрос Cryptor.net, что его привело к мысли о том, что мессенджер — это проект спецслужб. Но ему всё же удалось подковырнуть «Телеграм» в больном месте. Дело в том, что для большинства юзеров их уверенность в том, что их переписки не читаются где-то третьей стороной, данные секретных чатов не хранятся на серверах спецслужб, а в случае конфликта с авторитарным режимом «Телеграм» не пойдёт на публичное сотрудничество или тайное сексотство, базируется не на каком-то там незыблемом законе физики, неоспоримом результате математического расчёта и даже смарт-контрактом на блокчейне не обеспечено — для них это всё впечатления, ощущения и опора на чужое мнение. Иными словами — вера.
Деконструкция «Телеграма»
Деконструкция не означает разрушение. Это разбор явления на условные кубики, что может, во-первых, лучше его понять, а во-вторых — помочь из тех же кубиков собрать, возможно, что-то ещё лучше.
Разобрав «Телеграм», мы сможем лучше понять разные его составляющие, отделив миф от факта, человеческий фактор от возможностей софта и железа, и увидеть границы возможного и невозможного для приложения, для его пользователей, для его команды, для его врагов и т.д.
Что питает веру в «Телеграм»?
Во многом репутация «Телеграма» держится на публичном образе — репутации — самого Павла Дурова
Биография политического беженца
Проблемы Дурова с российскими властями начались в 2011 году, когда он отказался блокировать оппозиционные паблики во «Вконтакте». 8 декабря 2011 года этот конфликт стал публичным, когда на официальный запрос от ФСБ со списком групп, Дуров ответил в своём тогдашнем стиле — картинкой, которая, разумеется, тут же стала мемом. Следующие два года, по мере ухудшения ситуации со свободами в России, росло давление и на Дурова. О том, что стало последней каплей — ровно 2 года спустя ответа с собачкой в худи, рассказал сам Павел:
— 13 декабря 2013 года ФСБ потребовала от нас выдать личные данные организаторов групп Евромайдана. Нашим ответом был и остаётся категорический отказ — юрисдикция России не распространяется на украинских пользователей ВКонтакте. Выдача личных данных украинцев российским властям была бы не только нарушением закона, но и предательством всех тех миллионов жителей Украины, которые нам доверились. В процессе мне пришлось пожертвовать многим. В частности, я продал свою долю ВКонтакте, так как её наличие могло помешать мне принимать правильные решения. Но я ни о чём не жалею — защита личных данных людей стоит этого и намного большего. С декабря 2013 года у меня нет собственности, но у меня осталось нечто более важное — чистая совесть и идеалы, которые я готов защищать.
Последовательность взглядов
Дуров постоянно артикулирует свою приверженность либертарианским взглядам, выступая, в числе прочего, за реформу российской образовательной системы, отмену налогов в сфере информации, отмену визовой системы, прописок и воинского призыва, снижение таможенных пошлин, предоставление регионам полной автономии, открытость суда присяжных, что окончательно завершает цельную картину его образа, только усиливая доверие к нему.
Летом 2017 года на нескольких каналах вышли сюжеты, в которых Дурова называли анархистом и обвиняли в том, что многие теракты последних лет, в том числе взрыв в петербургском метро, координировались именно через Telegram. (Одновременно с этим, Первый канал призывал подписаться на него в Telegram). Ведущий России 24 Дмитрий Киселёв сообщил, что Telegram «всё больше превращается в систему связи для террористов». Телеканал НТВ дал слово главе Роскомнадзора Александру Жарову, который призвал Павла Дурова «одуматься» и предоставить спецслужбам ключи дешифрации. Дуров ответил ему у себя на стене:
— Это требование не только противоречит 23-й статье Конституции РФ о праве на тайну переписки, но и демонстрирует незнание того, как шифруется коммуникация в 2017 году. В 2017 году обмен секретной информацией построен на оконечном шифровании, к которому у владельцев мессенджеров нет и не может быть “ключей для дешифрации”. Эти ключи хранятся только на устройствах самих пользователей. Хотя Telegram был пионером этой технологии, сегодня оконечное шифрование используют все популярные мессенджеры, включая WhatsApp, Viber, iMessage и даже Facebook Messenger. Потенциальная блокировка Telegram никак не усложнит задачи террористов и наркодилеров — в их распоряжении останутся десятки других мессенджеров, построенных на оконечном шифровании (+VPN). Ни в одной стране мира не заблокированы все подобные мессенджеры или все сервисы VPN. Чтобы победить терроризм через блокировки, придется заблокировать интернет.
И, чуть позже, продолжил:
— Время появления информации о том, что почти три месяца назад Telegram якобы использовался при подготовке теракта, вызывает вопросы. Печально, если спецслужбы России эксплуатируют подобную трагедию как предлог для усиления своего влияния и контроля над населением.
К сожалению, средства коммуникации вроде Telegram или WhatsApp не могут стать небезопасными только для потенциальных террористов. Шифрование этих сервисов либо одинаково защищает всех пользователей, либо всех их ставит под удар. Отказ от оконечного шифрования в отдельно взятой стране сделает десятки миллионов людей беззащитными от атак хакеров и шантажа коррумпированных чиновников.
Более того, ослабление шифрования во всех мессенджерах приведет к подрыву национальной безопасности страны в целом, так как в этом случае иностранные спецслужбы неизбежно тоже получат доступ к переписке граждан России. При этом риск терактов не исчезнет – как показали события в Париже, для проведения теракта достаточно одноразовых телефонов и обычных CMC без всякого шифрования.
Неуступчивость давлению властей
За пределами России, куда менее уязвимый угрозам личной безопасности, Дуров занял более бескомпромиссную тактику противостояния давлению государства, которую не мог себе позволить в России и мало кто позволяет себе за рубежом.
— 13 марта 2014 года прокуратура потребовала от меня закрыть антикоррупционную группу Алексея Навального под угрозой блокировки "Вконтакте". Но я не закрыл эту группу в декабре 2011 года и, разумеется, не закрыл сейчас», — написал Дуров на своей странице в соцсети. «Мы не будем удалять ни антикоррупционное сообщество Навального, ни сотни других сообществ, блокировки которых от нас требуют. Свобода распространения информации — неотъемлемое право постиндустриального общества. Это право, без которого существование "Вконтакте" не имеет смысла.
При всей либеральности взглядов того же Цукерберга, Брина или Тима Кука, интересы акционеров заставляют их «прогибаться» под власть, например, в Китае, где ставят прогрессивную часть западного бизнеса в неудобное положение и заставляют пытаться сохранить лицо при полной невозможности отказаться от размеров китайского пирога.
Провокационность
Свои решения и взгляды Дуров часто подаёт в максимально бескомпромиссной форме.
Ещё во времена «Вконтакте» Дуров оказался втянут в корпоративную войну, когда крупный акционер соцсети, компания Mail.ru Group, попыталась её поглотить, купив 100% акций, чтобы объединить сайт с «Одноклассниками». В ответ на это Дуров буквально показал корпорации средний палец:
Исход «войны» решило то, что Дуров сумел убедить сооснователей «ВКонтакте» не продавать свои акции. В апреле 2012 года «война» прекратилась.
И через шесть лет, в свою Telegram-эпоху, он не изменил своей бескомпромиссности и соответственно отреагировал на очередные враждебные выпады. Теперь уже против «Телеграма», пытаясь его впихнуть в прокрустово ложе «закона Яровой» кружил более привычный по канону последних лет «арх-немезис» Роскомнадзор. На его манёвры Дуров ответил с прямотой лопаты, разрубающей змею пополам. Без треша, без жестов, но строгость только подчеркнула хлёсткую суть:
— Telegram работает на единых принципах по всему миру: даже в консервативном Иране, где заблокированы Facebook и Twitter, и где у Telegram более 40 миллионов активных пользователей, правительство не получило от нас ни байта личных данных пользователей. Мы не будем делать исключений из наших принципов ради сохранения доли рынка в отдельных странах.
В сочетании с видимым презрением к финансовым рискам конфликтов с теми или иными государствами, какого бы размера рынок они не контролировали, Дуров завершает формирование образа чуть ли не современного Гая Фокса, кумира анархистов. И человека, которому веришь, что он не станет следить за вами или сливать ваши данные на сторону в своём приложении.
Маркетинг самого продукта
Хотя сам образ Павла Дурова — важная часть пиара «Телеграма», не менее важную роль играют:
Легенда
Павел Дуров рассказал New York Times, что идея создания мессенджера появилась в 2011 году, когда к нему пришли представители спецслужб России. Как только они покинули дом Павла, он осознал, что безопасного канала общения со своим братом, друзьями и коллегами у него просто нет. Если нет канала — значит нужно его создать. Что и было сделано. Первая версия софта появилась в 2013 году, изначально было представлено приложение для iOS, а затем — и для других платформ, включая Android, iOS, Windows Phone, Linux, Windows, OS X.
Позиционирование
Когда 14 августа 2013 года Telegram в качестве экспериментального мессенджера появился на AppStore, первый пункт его описания выглядел так:
Безопасность. Передаваемые в Telegram сообщения не могут быть прослушаны третьими лицами вроде Вашего интернет-провайдера.
Как следствие, «Телеграм» одним из первых громко и амбициозно заявил о своей сфокусированности именно на защите приватности. Фактически сразу после выхода мессенджера в свет было объявлено, что он защищён не только от обычных злоумышленников, но и от прослушивания со стороны государственных структур вроде ФСБ, АНБ и т.п., предложив даже такие оригинальные фичи, как секретные чаты. Секретные чаты в «Телеграм» были запущены ещё в октябре 2013 года, в то время как Facebook и WhatsApp предоставили пользователям такую возможность в 2016 году. Быть первым оказалось важно — повторение фишек «Телеграма», вроде сквозного шифрования, тем же «Ватсаппом», выглядело обычным приёмом конкурентной борьбы, ничего не говорящим о реальной мотивированности разработчиков защищать приватность юзеров.
Задиристость
Разумеется, различные фичи сами по себе делали «Телеграм» защищённым мессенджером не более, чем зажигалка-граната и радиомаяк в каблуке делают из Джеймса Бонда адекватную замену роте ВДВ, например, при штурме укреплений противника. Свою устойчивость к штурмовым тактикам, подкопам и любым другим попыткам нанести «Телеграму» вред, команда приложения демонстрировала предложениями взломать их продукт за их же деньги. Разумеется, помимо каких-то крупных баунти, ведётся постоянная работа по отлову уязвимостей — и Telegram не жалеет денег на поиск слабых мест. Сами суммы вознаграждений по $200 000, $300 000 привлекали внимание СМИ — и, как следствие, ещё больше разработчиков для тестирования уязвимостей мессенджера. Сейчас шумиха поугасла, поиск уязвимостей стал более рутинным, но никуда не пропал, периодически напоминая о себе разными публикациями очередных удачливых баг-хантеров.
Резюмируя этот объёмный, но всё равно неполный раздел «Что питает веру в „Телеграм”»:
- Личность основателя: взгляды, действия, жертвы.
- Последовательность политики «0 байтов данных пользователей третьим лицам» и при политическом, и при рыночном давлении.
- Категоричность при отстаивании занятой позиции. Резкость жестов, формулировок, даже какие-то намёки на неполиткорректность — это так желанная многими «новая откровенность».
- Первенство в установке на защиту приватности дало уникальный кредит доверия, который никогда не достанется второму мессенджеру с подобной позицией — его подозревают уже просто в копировании успешных моделей.
- Яркая bug bounty кампания не пугает людей находимыми багами, а укрепляет их веру в высочайшее качество продукта — даже куча профи за перспективу хороших денег сломать его не могут.
- Как показали события 29 марта, реальный враг «Телеграма» — это только выключенный рубильник.
Яркий пример сформированной таким путём веры в «Телеграм» демонстрирует Брюс Сьюэлл, главный юрисконсульт Apple. В марте 2016 года он заявил, что Telegram — «абсолютно невзламываемый метод коммуникации». Но в этом проблема веры: её очень легко обратить в сомнение.
И это подводит нас к более серьёзной части статьи.
Что питает недоверие к «Телеграму»?
Главная слабость архитектуры мессенджера
Обвинения в проблемах с безопасностью в Telegram отнюдь не голословны и дело тут не только в аппетитах ФСБ и других спецслужб. В конце 2013 года на техническом ресурсе Хабрахабр появилась статья об уязвимости Telegram, которая позволяет получить доступ к чатам любого пользователя, у которого отключена двухфакторная аутентификация, при помощи перехвата SMS с одноразовым кодом.
Собственно, большинство проблем Telegram связаны именно с тем, что учётная запись пользователя мессенджера привязана к его номеру телефона. Так, в мае 2017 года стало известно, что неизвестные пользователи смогли подключиться к аккаунтам Telegram двух оппозиционных политиков — Георгия Албурова и Олега Козловского. Они оба получили сообщения о входе с нового устройства, которое работало под управлением Linux и было подключено к сети через анонимную сеть Tor.
После детального расследования (участие в нём приняли и разработчики Telegram) оказалось, что инцидент связан с перехватом SMS-сообщения с паролем для входа в мессенджер. Самое интересное заключается в том, что в ночь перехвата кодов, услуги передачи SMS-сообщений на телефонах пострадавших пользователей были отключены. Ещё одно совпадение заключается в том, что оба пользователя являются абонентами федерального оператора мобильной связи МТС. Албуров и Козловский считают, что в происшествии виновата именно эта компания, которая и оказала неизвестным содействие во взломе.
В конце прошлого года сомнения в неуязвимости мессенджера посеял Антон Розенберг, экс-сотрудник «Вконтакте» и «Телеграм». Он сообщил, что в ходе конфликта с братом Павла Дурова, Николаем, у него, Розенберга, в мессенджере «Телеграм» внезапно пропала история переписки с момента регистрации в 2013 году. «Удалена она была только на сервере, так как сообщения, закешированные у меня в телефоне, никуда не делись. В общем, выглядело всё ровно так, будто кто-то сделал запрос delete_first_messages («удалить первые N сообщений пользователя») — такая функция была ещё в движке text-engine, разработанном в ВК и позднее выложенном в open source», — заявил Розенберг. К сожалению, подтверждения словам Антона нет, но его пост наделал много шума в плане обсуждения «самого безопасного мессенджера».
Летом 2016 года Вильям Туртон, журналист известного техноблога Gizmodo, опубликовал статью с заголовком «Почему вы должны прекратить использовать Telegram прямо сейчас». Туртон утверждал, что мессенджер вовсе не так хорошо защищён, как это утверждает команда «Телеграма». Основная проблема с безопасностью заключается в необходимости ручного включения шифрования чатов. По умолчанию эта функция отключена, и чтобы получить действительно защищённый канал связи, нужно идти в настройки и самостоятельно всё включать.
Не всё так плохо?
Сотрудник «Телеграма» дал на эту статью развёрнутый ответ, в котором говорилось, что автор материала на Gizmodo путается в терминах, не различая, в частности, обычное и оконечное шифрование. По словам команды мессенджера, в нём шифруется всё: «Секретные чаты используют оконечное (end-to-end) шифрование, облачные чаты используют клиент-серверное шифрование для передачи данных и, конечно, хранятся в зашифрованном виде».
Кроме того, для обеспечения безопасности данных, не имеющих end-to-end шифрования, Telegram использует распределённую инфраструктуру. В этом случае информация из облачных чатов хранится в большом количестве дата-центров по всему земному шару, находясь под различными юрисдикциями. Ключи дешифрования разбиты на части и не хранятся в том же месте, что и данные, зашифрованные этими ключами. В итоге, чтобы заставить Telegram выдать информацию любого рода, имеющую отношение к пользователям мессенджера, требуется получить несколько судебных предписаний из различных юрисдикций. В июне 2017 года команда мессенджера заявила следующее: «На сегодняшний день «Телеграм» передал 0 байтов данных пользователей третьим лицам, включая правительственные органы».
Политики тоже, несмотря на ситуацию с Козловским и Албуровым, продолжают пользоваться «Телеграмом». Например, мессенджер использует штаб Алексея Навального. Руководитель штаба, IT-специалист Леонид Волков, хорошо разбирающийся в вопросах информационной безопасности, прокомментировал корреспонденту «Криптора» Максиму Агаджанову вопрос безопасности «Телеграма» следующим образом:
— Телеграм хороший сервис, я пользуюсь, штаб пользуется, утечек не было никогда. А были бы — ничего страшного, у нас нет никаких секретов; в отличие от власти, у нас нет такой ситуации, когда "про себя" мы обсуждали бы одно, а "в паблик" говорили бы другое.
Ищем гармонию
В принципе пока всё выглядит неплохо: феномен веры в «Телеграм» и зачатки страхов и неверия разобраны достаточно, чтобы засчитать это «первым проходом». Пока же, в соответствии со вторым обещанным итогом деконструкции, попробуем задаться вопросом о возможности. Пересобрать эти кубики лучше, чем смог бы сам Дуров. Хотя бы теоретически. Если предположить, что фактор веры — это уязвимость для системы безопасности.
Профессионалы информационной безопасности: всё равно остаётся элемент доверия
На мои вопросы для «Криптора» ответил Александр Дмитриев, технический директор системного интегратора «Электронное облако».
— Можно ли сформулировать критерии полной защищённости мессенджера — как технической, так и политической или от личного фактора? Или всегда остаётся элемент доверия?
— Элемент доверия остаётся всегда. Даже если сервер мессенджера находится на подконтрольной территории, остаётся вероятность утечек по множеству разных причин — от уязвимости операционной системы до ошибок в самом мессенджере. 100% безопасности не может быть априори.
Иными словами, уязвимость или несовершенство техники (на данный момент) оставляли и ещё будут оставлять место для человеческого фактора.
Но это же для криптоблога, поэтому ещё один небольшой вопрос:
— А блокчейн способен этот баланс сдвинуть в сторону надёжности? Станет ли «Телеграм» ближе к неуязвимости, когда/если перейдёт на блокчейн?
— Я тебя удивлю, может, но блокчейн вообще не добавляет безопасности ни одному проекту. Он хорош только как инфраструктура обеспечения целостности. Но есть ещё и конфиденциальность, и доступность, и другие аспекты. Безопасность либо делается комплексно, либо её просто нет.
(Я не удержался и представил себе, как на блокчейне здорово вести логи. Вообще, записная книжка, из которой ничего не пропадает, может хорошо усилить инфраструктуру безопасности. Хотя многое зависит от целеполагания. А то ведь можно и блокчейн-браузер сделать, хранящий историю в блокчейне — только представьте себе неловкие ужины семей с детьми-подростками. Чистое зло.)
Пока они маленькие
Если попробовать охватить технические, маркетинговые, медийные, культурные, идейные аспекты проекта, каждый из которых — ещё одна мощная и пока нераскрытая часть — как грань огромного многоугольника — то это была бы уже книга. А может, и не одна. Telegram уже феномен. Возможно, сейчас — до ICO, до новых сотен миллионов пользователей, до каких-то совсем пока непредсказуемых вещей (а что, если ИИ зародится внутри «Телеграма»?) — самое время посмотреть на него таким, какой он есть и, может, уже никогда не будет: пока ещё просто мессенджер, пока ещё не токенизировавшийся и пока ещё не заблокированный.
*** *** ***
Вторая часть:
«По разные стороны государства: Цукерберг даёт показания в Конгрессе, Дуров воюет с ФСБ»